Музыка
Музыка – каждый поизнося это слово всегда, что-то представляет для себя. Для каждого человека музыка имеет вполне определенные очертания. Для кого-то она есть звуки природы, для кого-то – песни и мелодии, которые он слышал в детстве. Но как в первом, так и во втором случае музыка касается в человеке чего-то непостижимого на словесном уровне, чего-то, что заставляет человека обрести новые силы и двигаться к своей звезде.

Да именно звезде, ибо как поётся в одной песне “у каждого человека должна быть звезда”. Более того для каждого индивидуума есть свои временные рамки для музыки. Кто-то отдает предпочтения музыке начала прошлого столетия, кто-то преклоняется перед классической музыкой. Меня же интересует та, что берет свое начало в середине двадцатого столетия. Взяв неожиданно резкий старт эта музыка живет и посей день и, надеюсь, будет жить еще долго, оказывая сильнейшее воздействие на людей.

Речь идет о так называемой авангардной, прогрессивной музыке. Почему именно она и какой смысл в этих загадочных словах авангардная, прогрессивная? Пожалуй следует ответить сначала на второй вопрос. Любая музыка несущая в себе заряд новизны и продвижения вперед может смело именоваться авангардной. Именно новизна и заваражывает меня в данном музыкальном течении. Смелость исполнителей, не побоявшихся бросить вызов как инертному обществу, так своему времени, хотя такое случается довольно редко.

Гораздо чаще вызов бросается тому странному обществу, в котором живет и творит музыкант. Предвосхищая вопрос относительно временного периода скажу, что в силу своего возраста мне не удалось соприкоснуться в живую с примерами более старой музыки, а не имея возможности установить контакт с музыкой невозможно ее постичь и почувствовать. Первые упоминания об этой ветви музыкального искусства датируются началом шестидесятых.

Развиваясь в удалении от основных магистралей коммерческих псевдопроектов, авангардная музыка сумела не оказаться в тисках так называемого коммерческого успеха, и следовательно смогла развиваться в соответствии со своей внутренней логикой и подчинясь только своим собственным законам. Будучи независимыми от спроса, музыканты имели возможность сосредоточится не на подсчете возможных доходов, а на чисто музыкальной стороне своего дела.

В таких условиях рождались и рождаются любопытные звуковые формы. Возможно, сами того не понимая исполнители были втянуты в очень интересную с моей точки зрения игру: обоюдное влияние музыки и музыкантов.Сейчас невозможно однозначно сказать кто же кого создает – или музыка порождает своих адептов, или экспериментаторы в области звука извлекают из глубин своего подсознания все более неожиданные мелодии и сочетания звуковых рядов.

Пионером в США в области экспериментов со звуком был всем известный Кен Кизи со своими товарищами. В Европе можно выделить две устойчивые школы: немецкую и английскую. Остальные странны если и вносили свой вклад, то в незначительной степени, обогащая мировую культуру редкими бриллиантами. Каждая из трех указанных сцен (американская, английская и немецкая) имеет свои ярко выраженные черты, которые невозможно спутать между собой.

Так, например, немецкая музыка характеризуется сильным использованием электронных инструментов, англичане больший упор делали на живые звуки и плавную мелодию. Для американской музыки характерно резкое монотонное звучание, корни которого в музыкальном наследии коренного населения – индейцев. Если посмотреть к чему привело развитие массами этих линий, то можно найти подтверждения моих слов.

Следующий всплеск экспериментов в этих странах вынес на гребень волны такие музыкальные течения, как хардкор в США (предельно жесткое и ритмичное звучание), панк в Англии (определенный минимализм в музыке и практическое отсутствие электронных инструментов), Германия подарила миру сильнейшую школу электронной музыки (чистая, холодная, космическая электронная музыка). Другой любопытной чертой, на мой взгляд, является полное соответствие музыкальных форм тех времен изменениям, которые происходили в обществе.

Музыканты-маргиналы как никто иные, и это с одной стороны странной, а с другой вовсе даже и нет, чувствовали, что происходит и пытались донести своими средствами этодо людей, которые их окружали. Их музыка также являлась для них самих (и в большей степени для тех кто ее слушал) защитным экраном от разрушающих лучей паразитирующего на собственном теле общества. Далее, как мне кажется, вплоть до девяностых годов весь мир исправно эксплуатировал то, что было создано звукопервооткрывателями на протяжении шестидесятых.

На смену старой изрядно поистрепавшейся эстетике должна была прийти новая эстетика, совершенно не похожая на все, что до этого существовало. Тем более, что идеалы коллективной жизни уже не соответствовали реалиям того времени: иллюзии о счастливой жизни всех без исключения благополучно канули в лету, первая и вторая волна бунтарей исчезла с арены музыкальных открытий (кто отошел от дел, кто подался в коммерческую землю обетованную), численность населения возросла, а следовательно уменьшилось и без того небольшое пространство для каждого человека. Иначе говоря, назревала смена внутреннего мира человека.

Главным вопросом того времени было где взять побольше свободного места, незанятого кем бы то ни было. Ответ был найден довольно легко и главное быстро: внутренний мир человека. Вот то место, которое никогда не будет занято и будет подвластно исключительно отдельно взятому индивидууму, вот то место в которое нет доступа жирным пальцам циничных дельцов бизнеса, извлекающих выгоду из всего чего только можно.

Наивные надежды, хотя не до конца. Глубины человеческого подсознания оказались столь необъятными, что те кто искал убежища и надежной крепости смогли их обрести. В условиях когда нет доверия даже соседу начало зарождаться и бурно цвести новое музыкальное течение, и как я уже говорил, с совершенно новой эстетикой и новым мироощущением. В мире где каждый сам за себя, где все строго индивидуализировано, где господствует внутреннее одиночество могла возникнуть только музыка одиночек.

Свидетельство тому стремительно исчезновение групп в традиционном смысле этого слова. На первый план выходят солисты, а остальные члены музыкального коллектива постепенно переходят в разряд вспомогательных музыкантов. Возрастает количество сессионных музыкантов. Даже если люди и собираются в музыкальные коллективы, то это объединение отдельных личностей. Музыкальный мир в агонии – неимоверное количество реанимированных коллективов, приносящих только разочарование своей неспособностью к былой творческой силе, относительные пенсионеры на сцене, боящиеся, что-то изменить в уже сложившемся имидже.

Столь плачевное состояние вынесло на передний план новую музыкальную форму: диджеевскую музыку и электронные дуэты. Неслучайно именно электронная музыка захватила умы и сердца людей. На мой взгляд этому есть два объяснения. Первое заключается в том, что новые музыкальные формы весьма тесно зависели от технического развития и прогресса. Бурное развитие компьютерных технологий позволило сделать шаг на качественно новый уровень в области мелодий и звуков.

Сама жизнь подталкивала к создании четких и лаконичных музыкальных произведений, ибо мир в котором господствует теория о разделении труда не в состоянии породить широкие и глобальные проекты. Именно такими были черты коммерческого направления новой музыкальной философии. Девяностые годы ушедшего века скорее всего назовут потом годами засилья инструментального минимализма.

Однако, сказав такое наши потомки ошибутся. С конца семидесятых годов в двери мировой музыкальной истории все настойчивее и настойчивее стали стучаться новые философотехнологические веяния авангардного мира. Благодаря экспериментаторам электронной сферы на свет появились и выше упомянутые представители псевдомузыкальной культуры. Второе объяснение тому факту, что на первое место вышла электронная музыка в том, что внутренний мир человека можно уподобить космосу, внутреннему космосу.

Космос имеет ярко выраженную дискретную структуру, следовательно и музыка должна быть дискретной по своей сути, порциалной. Сливаясь при этом в единое целое, перерастая из маленьких ручейков в бурную реку эмоций и впечатлений. Долой аскетизм и скованность в движениях. Да здравствует свобода мысли. В наибольшей степени таким критериям подходит электронная музыка. Именно она позволяет охватить бескрайний внутренний мир человека.

В тоже время внутренний хаос бытия человеческих страстей очень и очень хорошо передавался ритмикой неживых электронных ударных инструментов. Все перечисленные факторы обусловили быстрое развитие новой музыкальной концепции. Дальнейшее развитие ситуации только упрочило господствующее положение электронной музыки, ибо создать на основе живых инструментов стало принципиально невозможно, а новое музыкальное оборудование давало такую возможность.

Следует также сказать, что центр музыкальной мысли также изменил свое месторасположение. В последнее время все больше и больше свежих идей поступает из ранее неактивных стран: Италия, Швеция. Современная электронная сцена в последнее время все больше и больше тяготит к своим экстремальным проявлениям: глубокая трансовая музыка и исключительно энергетическая мелодика построенная на диссонансном звуковом ряде.

Это, на мой взгляд свидетельствует о том, что подходит пора когда на смену существующим воззрениям придут новые. Тем более, что история показывает: каждые десять лет происходят какие-то существенные изменения в музыкальной культуре. Как будет выглядеть музыка нового поколения мне тяжело сказать. Скорее всего она совместит в себе основные черты классических школ (мелодика будет взята из арсенала английской школы, электронное содержание будет базироваться на немецком понимании музыки, а ритмика будет заимствована у американской школы), но возникнет на совершенно новой территории.

И пожалуй самое главное, что будет характеризовать эту музыку совершенно иной подход в ее создании. Во-первых, она будет создаваться для познания тайн внутреннего мира человека. От старой же философской нагрузки ей достанется неисчезающее стремление вперед к неизведанным далям и горизонтам.